В первой половине XIX в. полиграфическая промышленность русской провинции стремится вырваться из официальных рамок, но наталкивается на ряд искусственных преград, созданных правительством на пути развития частных типографий. Тем не менее, запретительная политика уже не могла полностью устранить развитие капиталистических отношений из области провинциального типографского дела. С 1812 по 1837 гг. в провинции возникло 16 новых казенных типографий (в 15 городах) и 14 частных (в 10). Доминирующее положение среди частных полиграфических предприятий занимают литографии: «каменепечатание» явилось наиболее дешевым и удобным способом размножения различных специфических видов печатной продукции, особенно акциденции, получившей в провинции особенно большое распространение. Характерно, что именно в провинции (в Астрахани) были начаты первые опыты печатания с камня и вышло первое литографированное издание в России – «Азиатский музыкальный журнал». Деятельность большинства частных типографий в указанный период была чрезвычайно кратковременной: поработав 2–3 года, они закрывались в связи с затруднениями экономического характера.

Рассматриваемый период характеризуется значительным упадком книгоиздательства в большинстве провинциальных городов и крайне неравномерным распределением изданной продукции между ними. 60% книг было выпущено одним городом – Казань (227 из 371). В этот период происходит значительное смещение очагов издательского дела: города, являвшиеся в XVIII в. сравнительно крупными издательскими центрами провинции, или вовсе не издают книг (Владимир, Тобольск) или издают их в столь незначительном количестве (Воронеж, Калуга), что всерьез говорить о книжном деле в них не приходится. Характерно, что более половины всех местных изданий (если не принимать в расчёт казанскую книжную продукцию) выпустил Орел (76 из 144), город, ставший пристанищем опытного книгоиздателя Сытина, работавшего еще в русле книгоиздательских традиций XVIII в.

В течение рассмотренного периода произошло несколько подъемов и спадов в издании книг, вызванных различными причинами, но, главным образом, изменениями в политическом курсе правительства. Некоторое оживление, наступившее в результате патриотического подъема, вызванного войной 1812 г., по мере усиления реакции и наступления цензурного террора, сменяется полным упадком книжного дела (в 1819 г., когда начался погром Казанского университета, было издано всего 8 книг; в 1827–1828гг., в период действия так называемого «чугунного» цензурного устава, выпускалось и того меньше – всего лишь по 2–3 книги в год).

Значительные изменения происходят и в тематических направлениях издательской деятельности: здесь заметны существенные сдвиги и некоторое перераспределение в группах и типах изданий. Наиболее заметным было резкое сокращение переводной литературы: она составляет всего лишь 86 названий (23% всей книжной продукции против 43% в течение первого периода). К тому же, подавляющее большинство переводных сочинений (70%) вышло только в одном городе – Орле, издательская деятельность которого в этот период напоминала скорее «рецидив» XVIII в. Эта тенденция в дальнейшем усилится еще более – впоследствии издание переводов в провинции будет представлять единичные исключения. Заметно также снижение процента изданных беллетристических произведений (33% против 46%), а также некоторое увеличение количества краеведческих книг (11% против 7%). Рассматриваемый период является переходным в истории русской местной книги: в характере издательской деятельности заметны еще традиции XVIII столетия, которые находят себе почву в особенностях провинциальной жизни эпохи.

Практика цензуры по отношению к местной книге и, особенно, периодической печати отличалась крайней придирчивостью. Цензурные комитеты с особым пристрастием рассматривали рукописи, поступавшие из провинциальных городов; правительство и лично Николай I категорически запрещали издание журналов и газет в провинции: как свидетельствуют документы цензуры, неоднократные попытки основания их оканчивались неудачей. В главе особое внимание уделено анализу деятельности Казанского цензурного комитета: рассматриваются многочисленные случаи полного и частичного запрещения рукописей и уже вышедших книг, в чем крайне реакционную роль сыграл М. Л. Магницкий, ставший в 1819 г попечителем Казанского учебного округа.

Наиболее существенными особенностями, присущими местной книге и периодической печати в 1809–1837 гг., на основании которых и выделен этот период в истории дореформенного книгопечатания, были: 1) значительный упадок книгоиздательства в большинстве традиционных центров местного книгопечатания; 2) кардинальные изменения в географии местного книгоиздательства и, в частности, выдвижение на первый план казанского культурного гнезда; 3) постепенное изменение тематики местной книжной продукции; 4) стремление правительства искусственно задержать развитие типографского и издательского дела в провинции и вытекающая из этого крайне суровая ограничительная практика по отношению к местным частным типографиям, периодическим изданиям и т. д.

Основные причины упадка издательского дела в провинции:

а) усиление централизации и бюрократизации административного аппарата (в частности, немаловажную роль сыграло то, что на смену екатерининским вельможам, части которых нельзя отказать в широкой образованности, в начале века на посты губернаторов приходят генералы – тупые исполнители «монаршей» воли;

б) слабый, неразвитый книжный рынок в провинции, относительное отставание читательских вкусов провинциального общества от столичного: так, например, поделки драматурга А. Коцебу, которые современники уже в 20-х годах XIX в. пренебрежительно называли «коцебятиной», пользовались в провинции неизменным и прочным успехом, что прекрасно учел И. Я. Сытин;

в) введение централизованной цензуры, создавшей на пути развития местного книжного дела бесчисленные преграды.

1838 г. – год повсеместного появления в провинции губернских ведомостей, оказавших значительное влияние и на развитие книгоиздательства и на укрепление местной полиграфической базы. В предреформенный период начинается сравнительно интенсивное развитие частной полиграфической промышленности, вызванное дальнейшим ростом капиталистических отношений. За 23 года основывается 38 новых частных типографий и литографий (в 24-х центрах), в то время, как за предшествующее 30-летие их было основано лишь 14. Показательно, что подавляющее большинство частных полиграфических предприятий (23 из 38) возникло в 1855–1860 гг. – в период оживления общественной жизни России.

В течение исследуемого периода происходит процесс значительного географического распространения издательского дела. После долгого перерыва вновь начинают издаваться книги в городах, некогда, еще в конце XVIII в., столь успешно развивавших книгоиздательскую деятельность; вместе с тем, возникают новые очаги, начавшие соперничать с ними, наблюдается значительный количественный рост центров книгоиздательства. Если в течение предыдущего периода изданием книг занималось 22 города, то в 1838 – 1860 гг. – 36. При этом надо учесть, что более или менее планомерное книжное издательство заметно теперь в 26 городах (против 6, систематически издававших книги в 1809 – 1838 гг.). Но и в этот период провинциальные центры весьма неоднородны по интенсивности книгопечатания. Только 3 города, за исключением Казани, издали более 40 книг (Архангельск, Тверь, Ярославль); 8 городов – от 20 до 40 книг; в некоторых городах (Иркутске, Рязани, Самаре) книжная продукция измеряется единицами. Удельный вес Казани в это время несколько уменьшается (53% всей местной книжной продукции), но все-таки остается главенствующим. В течение рассматриваемого периода в провинции ежегодно выходило в среднем в три раза больше книг, чем в предыдущий период (43 против 13).

Более естественны по сравнению с предшествующими периодами основные тематические направления провинциальной печатной продукции. В предреформенное время происходят существенные изменения в книгоиздательском процессе. На первый план выдвигается и занимает затем доминирующее положение краеведческая литература, представляющая наибольшую ценность среди провинциальных изданий. Причины такого кардинального сдвига лежат в тех социально-экономических изменениях, которые характерны для предреформенной России. Разложение крепостного строя и усиление капиталистических отношений вызвали пристальный интерес различных кругов общества к изучению производительных сил России. Местная жизнь начинает изучаться с самых разных точек зрения и с самыми различными целями. Одновременно с официальным изучением края (преимущественно в целях собирания статистических сведений об экономических возможностях и особенностях губерний), предпринятым правительственными организациями, наблюдается живая краеведческая работа в среде нарождающейся местной разночинной интеллигенции. Эта линия в изучении края связана, прежде всего, с исследованием местной истории, культуры, этнографии и т. д. Демократические слои местной интеллигенции видели в краеведческой работе одну из немногочисленных отдушин, которая в условиях николаевской России, «моровой полосы», по выражению А. И. Герцена, хоть в какой-то мере позволяла заняться полезным делом, глубже вникнуть в жизнь народа: не случаен пристальный интерес местных исследователей к этнографии и фольклору. Местные краеведы умело использовали официальную инициативу, направленную на статистическое исследование губерний России, и в ее организационных рамках развернули плодотворную деятельность. Заметным образом отразилось это явление и на местной печати. Официальные начинания в области провинциального издательского дела (создание губернских ведомостей, памятных книжек и т. д.) позволили, при постепенном расширении программ казенных органов печати, предоставить известную возможность для публикации сообщений и исследований местных краеведов. В то же время стесненные централизованной цензурой и местным надзором, книгоиздательство и журналистика дореформенной провинциальной России не могли в полной мере отразить настроения местной демократической общественности. Ей оставалось только одно – «преодолевать Гутенберга», занимаясь распространением рукописных произведений,

Местная книжная продукция в предреформенные годы резко меняется по своему составу, постепенно утрачивая энциклопедичность и универсальность, свойственные издательскому делу XVIII в. (симптоматично в этом смысле почти полное исчезновение переводов).

Развитие российских типографий, увеличение выпуска книг, поступающих на российский рынок, расширением читательской аудитории в XIX столетии создало предпосылки для становления книжной торговли как самостоятельной отрасли книжного дела. Усовершенствование типографской техники, развитие бумажного производства и широкое распространение литографии, частично вытесняющей более дорогую гравюру, позволили издателям удешевлять книги, рассчитанные на широкий сбыт, значительно расширился круг покупателей по сравнению с XVIII веком. Этот период развития книжной торговли в нашей стране характеризуется стихийностью появления и разрозненностью предприятий, случайным выбором методов и приемов работы, направленных главным образом на поддержание существования самого книготорговца. В то время в России спрос на книги диктовался, кроме задач просвещения, такими общественными явлениями, как меценатство, собирание коллекций редких книг, наконец, модой на домашние библиотеки, бытовавшей в помещичьей среде. Книжные увлечения богатого покупателя стимулировали развитие торговли, делали ее выгодным предприятием, дающим средства не только на пропитание, но и на расширение дела.

В начале XIX века характерной чертой книжной торговли была рыночная форма, то есть торговля вразнос либо в мелких лавчонках на городских рынках. В Москве такие рынки существовали возле знаменитой Сухаревой башни, в Китай-городе – у Ильинских и Проломных ворот и др. В Петербурге славился своими книготорговцами Апраксин двор, а позднее Александровский рынок. Книжные рынки существовали и в других городах России - Нижнем Новгороде, Киеве, Одессе.

Распространение рыночной торговли книгой связано с тем, что здесь продавались книги самого разнообразного содержания, издания широкого спроса, рассчитанные и на различный уровень образования и на различное материальное положение покупателя.

Одновременно с рыночной букинистической торговлей развивается и стационарная торговля. В Москве и в Петербурге было немало книжных лавок, причем многие из них были крепкими и жизнеспособными предприятиями. Значительное место на книжном рынке в это время занимали иностранные книготорговцы, которые проникли в Россию еще в XVIII веке.

Русская книжная торговля первого десятилетия XIX века не могла успешно конкурировать с книготорговцами из-за рубежа, так как дворяне читали преимущественно иностранные книги, а иностранные книготорговцы господствовали на книжном рынке России. Книготорговые предприятия иностранцев были организованы лучше и профессиональней. Там принимались предварительные заказы, давались библиографические справки, проводилась подписка на книги, журналы. Иностранцы открывали основную часть книжных лавок. Росло и количество книжных лавок в целом: если в 1792 г. было всего 4 книжных лавки, то в 1810 г. уже насчитывалось 244 места, где можно было приобрести книгу, в том числе 5 «казенных», 45 частных лавок и 125 у лиц, продававших книги на дому по объявлениям. Во второй четверти XIX века книжная торговля продолжает развиваться. В 40-х годах можно отметить несколько новых значительных книготорговых предприятий. Вместе с тем постепенно вырабатывается и некоторая книготорговая техника - книжная лавка начинает превращаться в книжный магазин. Правда, такое превращение совершалось не быстро, и в это время еще было много таких книжных лавок, в которых держался старинный купеческий уклад.