Вступление

© И. Романов

Французская революция «недаром называется великой», - говорил В И Ленин в 1919 году, уже после Октября. И далее Ленин указывал, что весь XX век, тот век, который дал цивилизацию и культуру всему человечеству, прошел под знаком французской революции.

Французские революционеры воодушевлялись ненавистью к собственному королю, и более того - к идее монархии вообще. А как относиться к шахматной игре, которая, как утверждалось тогда, «по идее сводится к защите короля, и потому противоречит всем мировоззрениям француза-республиканца»? В результате в стране, которая была одним из ведущих центров шахматной мысли в Европе, дала Филидора, возникла идея о запрещении шахматной игры, которая нашла немало приверженцев в революционных кругах.

Требовалось определенное мужество, чтобы в этой атмосфере выступить в защиту шахматной игры. Это взял на себя Гитон-Морво, чья статья «Об игре в шахматы» появилась в одной из крупнейших и влиятельнейших газет того времени «Монитер» 11 ноября 1793 года. Автор - видный якобинец, член Конвента, в кото ром убежденно голосовал за казнь короля Людовика XVI. Но будучи, насколько можно судить, страстным шахматистом. Гитон-Морво не может допустить мысли о том, чтобы игра, которую он называет единственным упражнением ума, была совсем запрещена. Выход он усматривает в реформе шахматной терминологии, с тем чтобы устранить из нее монархический элемент К счастью, до всех этих крайностей дело не дошло Деятелям революции достало благоразумия сохранить шахматную игру, и притом в том виде, в каком она была создана и обогащена гением человечества В лице наследников Филидора - Дешапеля и потом Лабурдоннэ - Франция ещё долго удерживала шахматное первенство мира.

Об игре в шахматы

© Л. Б. Гитон-Морво

© В.В. Оранский (пер. с франц.)

Разрешат ли французам в будущем шахматную игру?

Этот вопрос несколько дней назад был поднят в обществе добрых республиканцев и разрешен, как и следовало ожидать, в отрицательном смысле. Но затем возникла мысль, нельзя ли придать республиканский вид этой игре - единственной, которая упражняет ум и, уничтожив имена и формы, в вечной ненависти которым мы поклялись, сохранить совершенство комбинаций, придающее ей столько интереса, что нельзя мечтать о замене ее какой-либо другой игрой. Ниже следуют мои размышления по этому вопросу и выводы, к которым я пришел.

Всем известно, что шахматная игра является прообразом войны; в этом нет ничего отталкивающего для республиканца, так как ясно что свободный народ должен быть всегда готов с оружием в руках защищать свою свободу. Если этот народ не будет употреблять оружие на что-либо другое, кроме законной защиты, он не может быть настолько безрассудным, чтобы отказаться от военной силы и не устраивать хотя бы время от времени маневров. Даже если бы эти маневры были значительны и долго продолжались, они не выполнят своего назначения, если не будет создано подобия военного лагеря. Несомненно, имеет смысл немедленно разделить этот военный лагерь на две половины, причем каждая будет составлена из частей всех родов оружия. Каждая будет объединена своим знаменем. Естественно, что при этой борьбе, имеющей целью только состязание между собратьями, можно условиться, что взятие в плен знамени будет конечным стремлением и знаком победы. Отлично. Не нужно далеко искать; благодаря этим не чуждым нам мыслям мы найдем названия для фигур, правил и идей игры, в которых будет больше соответствия с внутренним содержанием игры, чем было в старых названиях. Лишь долгое употребление последних могло скрывать от нас странное несоответствие между названиями и выполняемыми ими функциями.

В данном же случае это будут маневры или, пожалуй, маленькая война. Слово «шахматы» имеет королевскую этимологию; этого достаточно, чтобы предать забвению по крайней мере внешнюю сторону их.

Главной фигурой у нас будет знаменосец или лучше - знамя. Нетрудно будет придать этой фигуре соответствующую внешность; она заменит собой прежнего короля, будет иметь его ход. все окружающие должны его защищать. Когда на него производится атака, объявляют «На знамя!».

Когда оно будет взято, говорят: «Победа». Когда оно будет только заперто, говорят; «Блокада», и партия заканчивается патом.

Все остальные фигуры тоже преобразуются по типу армии на военном положении. Я не говорю о генерале - его нет на доске, но он в голове того, кто ведёт партию. Фигура, так глупо называемая королевой или дамой, будет старшим офицером; короче говоря, адъютантом.

Ладьи станут пушками, и соотношения между ходами и названием станет ясным. Рокировать - это будет означать поставить пушку у знамени; об этом оповестят словами - «Батарея к знамени!».

Слоны будут изображать драгун. Прежние рыцари (chevaliers - кони) переходят на степень гусар.

Пешки составят пехоту, пехотинцев, стрелков. Когда они проникнут в неприятельский лагерь до его пределов, то их новый ход будет лишь естественным повышением храброго солдата.

Я оставляю другим судить, разрешил ли я проблему в пользу тех, которые хотят найти в игре отдых без скрытых корыстных целей; я думаю, что успел по крайней мере в том, что уничтожил все изображения, все выражения, которые могли идти вразрез с республиканскими нравами, уничтожил ту абсурдную веру, что короли - это всё, что люди существуют только для них; это нужно рабам, достаточно тупым, чтобы бояться того, кто страшен только благодаря существованию рабства. Когда-нибудь они, без сомнения, увидят, что, подобно пешкам в шахматах, они являются простым орудием, которым играют тираны и берут или ломают их по своему капризу.