© Г. М. Пашковский

С точки зрения научного коммунизма было бы одинаково вредно переоценивать студенческие выступления, отождествляя их, как это делают правые, с социалистическим движением, и недооценивать, противопоставляя подобно «левым», борьбе за социализм. И то и другое затушевывает роль студенческих масс в современном революционном процессе, игнорирует те реальные сдвиги, которые произошли в выступлениях учащихся высших школ, и которые оппортунисты пытаются использовать для извращения общественной роли студентов. В основе сдвигов, характеризующих современное студенческое движение, лежат классовые причины – глубокий кризис высшего образования и всех сфер буржуазного общества, вызванный господством монополистической олигархии, которая, опираясь на государственный аппарат, проводит политику наступления на жизненные права рабочего класса и непролетарских слоев трудящихся, учащейся молодежи в том числе. Конечно, было бы неправильно считать, что все студенчество является объектом растущего угнетения со стороны финансового капитала. Ведь в привилегированных учебных заведениях учатся молодые представители правящего класса, которые после учебы вольются в его ряды. От них, разумеется, бесполезно ожидать революционных действий и участия в переустройстве капиталистического общества. Речь идет о большинстве студенчества, представляющем рабочий класс и непролетарские группы трудящихся: мелкую буржуазию, трудовую интеллигенцию, служащих, которые являются объектом усиливающейся эксплуатации со стороны государственно-монополистического капитализма.

Сталкиваясь с растущей неспособностью современного буржуазного общества удовлетворить права на труд, образование, свободу, социальное обеспечение, эти слои, комплектующие большинство учащихся высших школ, переходят к открытой оппозиции существующему строю и увлекают за собой большинство студентов. Это отражает в целом историческую обреченность современного капитализма и необходимость его революционного преобразования. В полной мере ощущая на себе эту необходимость, демократическое студенчество начинает стремиться к союзу с рабочим классом.

Каковы же революционные возможности участников студенческих волнений, сумеют ли они пойти за рабочим классом па окончательный штурм капитализма? История свидетельствует, что в революционном развитии протестующей вузовской молодежи могут возникать попятные движения и даже переход их отдельных групп к контрреволюции, к союзу с правящим классом. Это хорошо показал К. Маркс на примере французской революции 1848 г., когда со стороны части рабочего класса была предпринята попытка взять власть в свои руки. Тогда, писал К. Маркс, студенты – «питомцы Политехнической школы... встали на сторону угнетателей. Питомцы медицинского факультета отказывали раненым плебеям в помощи науки. Наука не для плебея, который совершил неслыханное, небывалое преступление,– вступил на этот раз в бой за свое собственное существование...».

Попятные движения в студенческих выступлениях нельзя исключать и в настоящее время.

Непосредственным объектом студенческого протеста становятся чаще всего те противоречия капитализма, которые действуют в сфере социальной активности учащихся высших школ. Речь идет о противоречии между монополиями и высшей школой. Демократизация высшего образования для студентов означала бы решение их самых насущных интересов. Именно поэтому борьба за освобождение университета от диктата монополий приобрела среди учащихся высших школ огромный размах.

По свидетельству французских социологов, подавляющее большинство участников студенческих выступлений основной целью своего протеста объявили необходимость совершенствования структуры университета.

В США в первой половине 60-х годов, согласно подсчетам обозревателей, в частности Петерсона, в движении за реформу высшего образования приняло участие больше человек, чем в демонстрациях против военных операций Пентагона во Вьетнаме. На это ссылается и М. Липсет, отмечающий, что «хотя новые студенческие левые тянули к чисто политическим вопросам, их базу тем не менее составляли более умеренные, недовольные прежде всего академической системой».

Формой академического протеста стало движение «за свободный университет», или, как его иначе называли студенты ФРГ, - контруниверситет, т. е. университет, освобожденный от бюрократической опеки империалистической буржуазии.

Впервые идея подобного университета появилась в 1905 г. в одном из колледжей Калифорнийского университета в американском городе Беркли. Прологом для восприятия этих идей послужило нарастание авторитарных методов руководства в этом, одном из наиболее привилегированных в США, учебном центре. Безуспешные попытки его учащихся ослабить произвол университетской администрации, поддерживаемой правительственными кругами, содействовали формированию убеждения, что интересы студентов могут быть реализованы лишь в том случае; если они сами будут участвовать в управлении университетом. Для этого-де нужно, бойкотируя официальную программу и занятия, упразднить вообще всякое подчинение, в том числе подчинение учащихся своим преподавателям, поскольку, как утверждали недовольные, отношения обучающий – обучающийся имеют такой же характер, как и отношения эксплуатирующий – эксплуатируемый. Занятия должны проводиться в форме свободной дискуссии па заданную тему, что получило название «тичин» (по-английски «самообучение»). Один из первых тичинов состоялся в Беркли в марте 1965 г. Он длился 37 часов и собрал около 1500 человек. Темой тичина явились вопросы, не вошедшие в учебные программы, такие как «проблема свободы личности», «проблема Вьетнамской воины», «проблема власти» и т. п.. Практика «свободного университета», перешагнув границы Беркли, затем США, быстро распространилась в студенческом движении стран капитала. Наиболее активно к нему прибегали студенты ФРГ и Западного Берлина. Уже 22 июля 1965 г. учащиеся западноберлинского университета, бойкотировав занятия, устроили тичин, в центре которого стояла проблема свободы и ее несовместимости с бюрократией и другими явлениями буржуазного общества. Тичин сопровождался демонстрацией фильмов, разоблачающих произвол властей во всех сферах общества.

Следующий этап в развитии «свободного университета» в Западном Берлине связан с июлем 1967 г., когда во время очередных студенческих выступлений был убит студент Бено Онезорг. Полицейская провокация (ставшая возможной лишь в атмосфере беззакония и произвола, господствующих в современном буржуазном обществе) подтолкнула развитие идеи «свободного университета» в ФРГ. Здесь нужно оговориться, что в Западной Германии и особенно в Западном Берлине практика организации студенческих самообучающихся общин называлась иначе, чем в США, не «свободным университетом», а контруниверситетом.

Дело в том, что университет Западного Берлина, возникший 21 января 1946 г., тоже назывался «свободным». По замыслу его организаторов он должен был стать «форпостом западной демократии», так как в Восточном Берлине остался богатый демократическими традициями старинный университет им. Гумбольдта. Вновь создаваемый в Западном Берлине центр высшего образования должен был подчеркнуть -превосходство Запада над Востоком, капитализма над социализмом. С этой целью западноберлинский университет был оснащен новейшим экспериментальным оборудованием, получил один из самых либеральных уставов, провозглашавший равенство студентов и преподавателей, формально допускавший студенческие выборные органы к управлению университетскими делами.

Некоторое время после создания университета студенчество верило в его демократический статус, но произвол администрации привел к тому, что в 1967 г. студенчество выступило с требованием заменить «свободный университет» контруниверситетом. Этот университет, Организованный студентами в том же году, включал более 30 кружков и рабочих комиссий, занимавшихся проведением тичинов. Контруниверситет был открыт для всех желающих, даже для тех, кто не принадлежал к студенческой общине.

Особенно большой размах движение за контруниверситет получило в дни всеобщей майской забастовки в 1968 г. во Франции. Если до этого «свободный университет» действовал на протяжении небольших промежутков времени, был рассчитан на то, чтобы удовлетворить потребность студенчества в информации и в свободном обмене мнениями, то в мае 1968 г. французскими студентами была предпринята попытка организации «свободного университета», если не как постоянно действующего, то во всяком случае длительно функционирующего в качестве самоуправляющейся студенческой общины, например, Сорбонна существовала больше двух месяцев – с 13 мая по 16 июля 1968 г..

Главным организующим центром этой общины была ассамблея – собрание студентов, желающих принять участие в делах университета. Все вопросы решались голосованием. Для составления проектов различных решений избирались комиссии. Процесс обучения проходил и кружках, по отношению к которым комиссии осуществляли консультативные функции. Попытка возродить эту форму работы высшей школы была предпринята французскими студентами весной 1976 г. Мартовские выступления в университетах Тура, Парижа сопровождались оккупировапием университетских зданий, проведением теоретических семинаров по актуальным вопросам современности.

Центром брожения английского студенчества стала Лондонская школа экономики – единственное в Англии высшее гуманитарное учебное заведение. Первое его выступление состоялось в марте 1967 г. Студенты объяви ли забастовку, заняв учебные здания, потребовали демократизации высшей школы, начали проводить диспуты, консультации. Из 3200 студентов только 300 человек, объявив себя «новыми левыми», пытались превратить учебное заведение в «бастион революции». И хотя они пользовались поддержкой всего остального студенчества, все же было заметно, что последнее вкладывало в свои акции другой, более рациональный смысл – ориентацию на демократическое преобразование высшей школы.

Следующей крупной акцией протеста английского студенчества была забастовка в январе 1969 г. Поводом явилось установление решеток – на окнах в Лондонской школе экономики. Мотивировалось это необходимостью борьбы с похитителями картин, но на самом деле решетки устанавливались па случай новых университетских волнений. Это и вызвало взрыв протеста. Ответ властей – прекращение занятий на три недели, что привело к новой забастовке, длившейся до 19 февраля и поддержанной студентами других учебных центров. Забастовки по образцу других стран сопровождались нередко тичинами, разработками проектов академических реформ.

Академические проблемы в Англии обострились, и в конце 1971 г. английское правительство, обеспокоенное брожением в студенческой среде, попыталось ослабить его, ограничив деятельность студенческих организаций, занимающихся защитой академических прав учащихся высших школ. С этой целью министерство образования опубликовало документ, который существенно урезал права Национального союза студентов (НСС) – органа, защищающего непосредственные права его членов. В ответ начались волнения, охватившие большинство английских высших школ. Апогея эти события достигли 8 декабря 1971 г. Этот день был объявлен национальным днем действия. Абсолютное большинство английского студенчества (не менее 400 тыс.) продемонстрировало свою активную оппозицию правительству, заставив его перенести рассмотрение вопроса о статусе НСС на один год. В одном только Лондоне в конце января 1972 г. в демонстрации протеста участвовало свыше 30 тыс. студентов, требовавших прекращения посягательств правительства на их права. Серия мощных выступлений английского студенчества прошла в 1974 и 1976 гг. Студенты требовали расширения правительственных ассигнований на нужды высшей школы и частично добились удовлетворения своих требований. В конце 1975 г. английское правительство предоставило вузовской администрации субсидию в размере 44 млн. фунтов стерлингов.

В академическом движении студенчества отчетливо различаются два момента: первый – стремление к улучшению высшей школы; второй – установление зависимости между изменениями в университете и реорганизацией всего общества. Выражением этого может служит концентрация внимания учащихся высших школ на проблеме управления, которое, по мнению студентов, должно носить свободный, демократический характер. Не случайно, что академическое движение приобрело форму борьбы за «свободный университет», поскольку именно демократизация университета, по мысли студентов, может качественно изменить процесс преподавания и обучения.

Переплетение частных проблем студенчества (улучшение качества преподавания) с коренными проблемами, касающимися управленческих, организационных основ капиталистического общества,– особенность студенческого движения нашего времени. Она показывает, что, борясь за демократизацию университета, лицом к лицу сталкиваясь со всей системой капитализма, студенчество на собственном опыте приходит к пониманию необходимости ее демократической реорганизации. Оно начинает также понимать, кто стоит на пути к этому – монополистическая олигархия, подчинившая себе государственные учреждения и использующая их в интересах упрочения своего господства во всех сферах общественной жизнедеятельности. Студенческое движение, таким образом, вплотную подошло к вопросу, решаемому революционными силами в странах капитала,– о власти, о необходимости ее замены. В этих условиях академические выступления содержат предпосылки для постановки более широких задач антимонополистического содержания.

Нередко студенчество прибегает к таким методам борьбы, как использование демократических прав и свобод. Многие студенты охотно участвуют в избирательных кампаниях в местные и центральные органы власти. В избирательную борьбу включались члены и отдельные низовые комитеты даже такой радикальной организации, как «Студенты за демократическое общество». Они поддерживали депутатов, которые могли бы содействовать проведению широких реформ. Одним из них в, 1972 г. был кандидат в президенты от демократической партии Д. Макговерп. Еще раньше некоторые студенческие круги поддерживали «либеральных» демократов (Маски, Хэмфри) на выборах в законодательные органы штатов (апрель 1969 г.) и на выборах в конгресс (осень 1969 г.). Не менее активно студенчество участвует и в выборах органов университетского управления. Например, в 1976 г. 60% французских студентов голосовали за представителей прогрессивного студенческого синдиката (профсоюза) – Национальный союз студентов Франции – «Обновление».

Большое внимание «левые» студенты уделяли борьбе за общественное мнение, выступая в печати, участвуя в различных пропагандистских мероприятиях. Например, студенчество США явилось одним из наиболее деятельных участников антивоенной конференции под названием «Мир без войны» (1963). Конференция была организована демократическими кругами США. В ней участвовало свыше 100 организаций, среди них 20 студенческих. Все участники высказались за всеобщее и полное разоружение, за соглашение с СССР, за запрещение подземных ядерных испытаний, за создание безатомных зон, за урегулирование вьетнамской и германской проблем.

В ряде случаев студенты пытаются оказывать политическое воздействие на правящие круги, организуя демонстрации, митинги протеста. Одной из наиболее крупных акций подобного рода был «поход на Вашингтон», организованный при активном содействии студенческих организаций 21 октября 1967 г. и привлекший около 100 тыс. участников, требовавших удовлетворения своих демократических прав. Не менее значительной была демонстрация, организованная 15 октября 1969 г. студентами Вашингтонского университета, Тринити-колледжа, Монтгомери-колледжа, Мерилендского университета. Демонстрация была поддержана студентами многих вузов страны, сопровождалась митингами, выступлениями, демонстрацией антиправительственных фильмов. 25 декабря 1976г. состоялась совместная демонстрация студентов и профессоров в университете Мангейма (ФРГ). Серия забастовок прошла осенью 1976 г. в вузах Бельгии и Англии. И хотя в подобных выступлениях участвовали далеко не все студенты, все же в университетской среде эти выступления пользовались большой популярностью и сочувствием, свидетельствовали о крахе иллюзий относительно возможности решить академические проблемы без изменения капиталистического общества; характерно, что именно эти иллюзии служили источником полной политической индифферентности студенчества, особенно заметной в 50-х годах. В тот период родилось и окрепло суждение о студенчестве как о равнодушном, безучастном к политике слое молодежи. Объяснялось это тем, что государственное регулирование университетской жизни в интересах монополий делало первые шаги и его груз еще не был осознан рядовой студенческой массой.

Активизация учащихся высших школ сопровождалась нередко пренебрежением к легальным формам, увлечением экстремистской тактикой. Участились попытки насильственным путем без учета реальной обстановки изменить функционирование системы высшего образования. Эти действия проистекали из наивного убеждения, что усовершенствовать механизм высшей школы можно путем простой ликвидации всего того, что не отвечает интересам учащихся. С этой целью началось бойкотирование занятий и экзаменов. Были сорваны экзамены, например, в Парижском университете в мае – июне 1968 г. Нередко использовались не менее наивные, но гораздо более грубые формы протеста, такие как избиение и насильственное задержание преподавателей, захват учебных и административных зданий и даже сожжение имущества. Например, во время студенческих волнений в университете им. Дж. Вильгельма (Канада) в феврале 1969 г. был разгромлен вычислительный центр. Во время волнений канадских студентов в 1970 г. был похищен и убит министр труда Квебека Пьер Лапорта, похищен английский торговый представитель Джеймс Кросс.

Во Франции волнения учащихся высших школ сопровождались столкновениями их участников с полицией, вооруженными перестрелками, строительством баррикад и т. п. Волнения в Тулузском университете в феврале 1976 г. отмечены попыткой избить представителей администрации. Студенты университета Тура устраивали самочинные аресты, избивали так называемых конформистов – студентов, не желавших участвовать в демонстрациях. Отдельные группы, попавшие под влияние гошистов («леваков»), пытались организовать столкновение с полицией.

Буржуазные службы информации приложили немало усилий, чтобы представить студенческие выступления как хулиганские выходки. В таком духе, например, выступил в печати один из известных социологов США Хук. Другие, более «проницательные» комментаторы уловили серьезные мотивы университетских волнений, усмотрев в них аналогию с борьбой луддитов против машин, что, как известно, представляло попытку несознательной части рабочих эпохи первоначального накопления капитала разрешить проблему эксплуатации.

В подобных актах студенческого протеста действительно просматриваются элементы варварства и бессмысленной жестокости, являющиеся конкретным выражением недовольства той части учащихся, которая не сумела в силу ряда причин найти правильные методы борьбы. Эти акции проникнуты верой, что разрушение всего того, что не устраивает учащуюся молодежь, само по себе приведет к установлению желаемого университетского и общественного порядка. На деле это ведет к авантюризму, ультрареволюционному нетерпению, что заслуживает серьезной критики.

В оценке этого явления необходима определенная гибкость. В. И. Ленин неоднократно предостерегал от того, чтобы размежевание с ошибающейся молодежью не привело к нарушению единства, к подталкиванию ее в лагерь реакции. «Одно дело,– писал Ленин,– сбивающие пролетариат с толку взрослые люди, претендующие на то, чтобы вести и учить других: с ними необходима беспощадная борьба. Другое дело – организации молодежи... Таким людям надо всячески помогать, относясь как можно терпеливее к их ошибкам, стараясь исправлять их постепенно и путем преимущественно убеждения, а не борьбы».

Непонимание бунтующими студентами возможностей использования существующих в современном буржуазном обществе институтов и некоторых демократических свобод, преклонение перед крайними формами борьбы отражают их слабость, политическую близорукость, что во многом обусловлено организационной рыхлостью студенческого движения.

В организационном отношении студенческое движение – очень сложное явление. В нем имеются как ультраправые, так и ультралевые организации, большинство из которых представляют, как правило, филиалы общенациональных объединений и союзов. Действуют в нем и коммунистические союзы молодежи, например Союз студентов-коммунистов во Франции, но большинство студентов еще не признали в комсомоле свою руководящую силу. Немаловажное значение при этом имеет непонимание учащейся молодежью принципа демократического централизма, на основе которого строится деятельность коммунистических союзов молодежи.

Принципу демократического централизма протестующее студенчество стремится подчас противопоставить принципы так называемого чистого демократизма, т. е. принципы, на которых зиждется буржуазная демократия с автономией низовых групп. По такому образцу построены, например, национальные союзы студенчества, нечто вроде профсоюзов в студенческом движении.

Национальные союзы студентов возникли в своем большинстве сразу после войны, когда студенчество пыталось более основательно выразить свои интересы и права. В уставе, например, Национального союза студентов Великобритании цели этой организации сформулированы следующим образом: «содействие улучшению квалификации, социального положения студенчества забота о повышении качества обучения».

В этой первой попытке наметить самостоятельные пути для удовлетворения насущных потребностей студенчеству не удалось оторваться от правящего класса. Влиянием последнего обусловлен отказ национальных союзов признать несовместимость интересов студенческих масс и господствующих кругов капиталистического общества. Наоборот, в уставах студенческих союзов поддерживалась мысль, что все расхождения между учащейся молодежью, и капиталистическим обществом носят временный, случайный характер и могут быть разрешены на основе контактов с правительством и его учреждениями. Таким образом, с самого начала зарождения профессиональные студенческие организации оказались под контролем правящих кругов, а средством влияния последних явились те самые принципы буржуазного демократизма, па которые пыталась опереться вузовская молодежь. Так называемые демократические основы студенческих синдикатов были бессильны перед централизованным воздействием правящего класса, который противопоставлял низовые общины друг другу, а центральное правление низовым комитетам.

Вместе с тем общая радикализация, захватившая большинство учащихся высших школ, распространилась и на деятельность студенческих синдикатов. Их связи с бюрократией резко ослабли, требования приобрели более оппозиционный характер, а некоторыми из них были проведены антиправительственные мероприятия.

Примером антиправительственной деятельности студенческих синдикатов может служить участие Национального союза студентов Франции (ЮНЕФ) в организации всеобщей забастовки учащихся высших школ в мае 1968 г., принятие одним из консервативных студенческих синдикатов – НСА (США) – антивоенных резолюций и т. п. Однако, несмотря на оживление политической деятельности студенческих национальных союзов, многие из них, в частности НСА, сохраняют еще старые методы работы и вследствие этого остаются объектом критики прогрессивной части университетской молодежи.

С другой стороны, оживление деятельности многих студенческих синдикатов, например ЮНЕФ и Объединенного синдиката в Голландии, сопровождалось усилением в них позиций ультралевых элементов. В Национальном союзе студентов Франции руководство оказалось в конце 60-х годов в руках троцкистов. Последние, верные политике «закручивания гаек», игнорировали волю низовых студенческих комитетов, противопоставляли «революционный» централизм «ревизионистскому демократизму», что обнаружилось, например, в организации «Студенты за демократическое общество» (США) и в ряде других. В студенческом объединении «Движение 22 марта» (Франция), возглавляемом анархистами, проявилась другая крайность – отрицалась необходимость центрального руководства. Дела решались бесконечными голосованиями, а резолюции имели чисто символическое значение. Отсутствие дисциплины привело в конечном итоге к развалу многих студенческих организаций: Социалистического немецкого союза студентов (ФРГ), «Движение 22 марта» (Франция), «Студенты за демократическое общество» (США) и др.

Дальнейшее развитие студенческого движения в 70-е годы сопровождалось усилением внимания его участников к укреплению организационных основ. Например, активизация французского студенчества в 1973–1975 гг. вызвала обновление массовой профессиональной организации вузовской молодежи Национального союза студентов Франции, который в конце 60-х годов влачил жалкое существование. Наряду с расширением членства этой обновленной организации крепли ее контакты с профсоюзными центрами Франции, особенно с наиболее скупным профсоюзным объединением – Всеобщей конфедерацией труда. Совместно с последней ЮНЕФ пробел ряд митингов. Так, митинг на заводе «Рено» вызвал огромный резонанс во всей стране.

Аналогичный процесс затронул студенчество других стран, в частности ФРГ. Студенческие выступления 1973–1974 гг. привели к росту влияния самой многочисленной организации учащихся высших школ – Союза немецких студентов (СНС), объединившего в своих рядах подавляющее большинство вузовской молодежи. Влияние этой организации стало столь внушительным, что она сумела организовать в 1974 г. поход многих десятков тысяч учащихся на Бонн с целью оказать давление на правительство, отказывающееся улучшить социальные условия вузовской молодежи.